Ее новый бизнес-план был ориентирован на открытие отеля Кавелли рядом с рестораном. Ресторан стал бы удобным входом в отель, немного отстоящий от главной улицы, и последние три месяца Виктория пыталась связаться с Кавелли и предложить ему сотрудничество: его клиенты получают право проходить в отель через ее ресторан, продолжающий функционировать. Не придется даже ломать стены: при ресторане уже был небольшой дворик, все, что нужно сделать, — открыть двери. Она почти каждую неделю писала Антонио и Люку, главе компании, даже посылала таблицы и перспективные оценки, но они ни разу не ответили. А теперь Антонио сидел в ее ресторане. Может быть, это судьба, а может, он прочитал ее письма и ему понравилась ее идея. В конце концов, он спросил про владелицу ресторана, он знал ее имя!

— Берни, пожалуйста, удели особое внимание заказу от столика тридцать три, — рассеянно пробормотала она, беря графин ледяной воды.

Берни вздернул бровь.

— Я уделяю особое внимание всем заказам, — сердито сказал он.

Она улыбнулась:

— Я знаю. Просто этот может оказаться самым важным за год.

Глава 2

Виктория поставила графин на стол, и Антонио поднял голову. Он закончил говорить по телефону и просматривал документацию, присланную его архитектором, в которой раскрывался план превращения ресторана в бутики. Кивком поблагодарив Викторию, он вернулся к бумагам, но скоро понял, что она все еще стоит рядом. Он вопросительно посмотрел на нее:

— Что-то еще?

— Вообще-то да. Вы не уделите мне минутку?

Он ответил не сразу, откинувшись на спинку стула и холодно взглянув на нее. Чтобы продолжить, ей потребовалось все ее мужество.

— Вы ведь мой новый сосед, Антонио Кавелли, владелец отелей?

Он наклонил голову.

— Вы не представляете, как я рада вас видеть. Не возражаете, если я присяду?

Не дожидаясь ответа, она села. Пусть ей было очень страшно, но она была в отчаянии.

— Вообще-то я отправила вам несколько писем, вы не получили их?

Он поднял темную бровь:

— Не думаю.

— Я подумала, что мы могли бы объединить бизнес, раз уж мой ресторан граничит с вашим отелем.

Она наклонилась вперед и налила воды в два стакана.

Против воли Антонио заинтересовался. Говоря о деле, Виктория преображалась: зеленые глаза лучились энтузиазмом, тело расслабилось, слова звучали убедительно. Похоже, она поняла, что вход в отель с торца здания принесет ему прибыль, и предлагала включить ее ресторан в отельный комплекс. В целом это казалось цельной бизнес-стратегией, разработанной профессионалом. Было очевидно, что ей легко даются расчеты, она умна и дальновидна, но он не собирался принимать ее предложение. Она замолчала, переводя дух, и он поднял руку:

— Мисс Харт.

Она улыбнулась с надеждой:

— Пожалуйста, зовите меня Виктория.

— Простите, Виктория, но мне это неинтересно.

— Но вы выгадаете, используя этот вход, и…

— Даже если так, мне неинтересно, — твердо перебил он.

В ее глазах отразилось разочарование.

— Правда? — Она помедлила. — Я просто подумала, что вы прочли одно из моих писем и поэтому пришли сюда.

— Я не получал никаких писем, — признался он. — Я проверял, как идут дела с отелем. Ваш ресторан просто подвернулся под руку.

— Ясно. — Она закусила губу. Он заметил, что у нее мягкие губы и красивой формы рот. — Но раз уж вы здесь, может быть, я дам вам бизнес-план? Он у меня в офисе, я оставлю папку у метрдотеля.

Надо было отдать ей должное, она была настойчива.

— Оставьте, если хотите, но не думаю, что это принесет плоды.

Она улыбнулась:

— Кто знает, может быть, вы измените решение, просмотрев его.

Официантка принесла еду, и Виктория встала.

— Спасибо, что уделили мне время, — вежливо сказала она. — Надеюсь, завтрак вам понравится.

Встретившись с представителями банка, Виктория, забрала Натана из яслей и повезла его в коляске обычным путем через парк. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, пахло эвкалиптом, и было трудно поверить, что в такой чудесный сентябрьский день ее жизнь рушилась: банк отказал, последняя надежда умерла.

Глубоко внутри она знала, что кредит ей не продлят, но разочарование все равно было ужасным. Все, над чем она так долго трудилась, ускользало сквозь пальцы. Что она скажет своей команде? Все они свято верили в то, что она разрешит эту проблему. Ее мучил вопрос, как это случилось. Как можно за секунду превратиться из владельца ресторана в банкрота?

Натан нетерпеливо заерзал в коляске. Он пока не очень хорошо говорил, но ясно выражать свои желания уже умел. Виктория остановилась и расстегнула ремень, не дающий ему вылезти.

— Ладно, милый, можешь немножко погулять, — мягко сказала она, и он победно улыбнулся, озорно блестя глазами.

По крайней мере, у нее был Натан, подумала она, и ее сердце сжалось. Он — самое важное в жизни, все остальное можно уладить. Однако ей не давал покоя вопрос, что теперь будет с ними. В груди змеей зашевелился страх: все, что у нее было, связано с ее бизнесом. Виктория с детства знала, что такое бедность, слишком хорошо помнила, как родители пытались свести концы с концами, хоть они и пытались скрыть от нее денежные проблемы. Отец умер, когда ей было тринадцать, их дом продали, и им с матерью пришлось ютиться в квартирке на окраине Лондона. Это были по-настоящему черные времена. Мать умерла годом позже, оставив Викторию на попечение социальных служб, пока не обнаружилось, что ее тетя живет в Австралии, и девочку отправили туда. Виктория никогда раньше не видела тетю Норин и ужасно нервничала, сходя с самолета в Сиднее. Она знала только, что Норин была старшей сестрой матери и они не были особенно близки. Виктория втайне надеялась найти кого-то мягкого и доброго, напоминающего маму, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что Норин была совсем не в восторге от внезапно объявившейся четырнадцатилетней племянницы с разбитым сердцем. Она сразу дала понять, что приняла Викторию только из чувства долга — не было ни теплых объятий, ни утешений, лишь сухое рукопожатие и формальные отношения.

Норин была незамужней одержимой бизнес-леди под пятьдесят, владеющей ресторанчиком, куда устроила Викторию почти сразу по приезде.

— Тебе придется самой себя обеспечивать, девочка, я не могу позволить себе содержать тебя, — сказала она, кидая ей фартук. — Даю тебе два свободных вечера, в остальные дни начинаешь работать в шесть тридцать.

Было тяжело, но Виктория справлялась, проявляя недюжинные способности к готовке и ведению дел вообще. Норин была удовлетворена, у нее не было времени учить Викторию женским штучкам, зато она учила ее, как строить бизнес, и убедила пойти в колледж и овладеть всеми тонкостями ресторанного обслуживания. К двадцати годам Виктория уже управляла делами за Норин. Она трудилась целыми днями, и на себя времени не оставалось. В это время она познакомилась с Ли, уважаемым членом бизнес-сообщества на десять лет старше ее. Оглядываясь назад, она удивлялась своей наивности, что не смогла устоять перед его обаянием. Однако ей было одиноко, а с ним она чувствовала себя особенной: он восхищался ею, она была ему интересна, и она не удержалась.

Это было огромной ошибкой. Как только дошло до постели, Ли потерял к ней интерес и отвернулся от нее. Викторию охватил жгучий стыд, когда она вспомнила, как пришла к нему и сказала, что беременна, как он спокойно велел ей сделать аборт и толкнул к ней по столу чек. Ей захотелось порвать его и бросить в лицо Ли. Она не собиралась ни делать аборт, ни позволять Норин выкидывать ее вон — тетя холодно пообещала поступить так, если она решит оставить ребенка. На деньги Ли Виктория сняла маленькую квартирку.

— Какого черта ты делаешь? — спросила Норин, глядя, как она собирает вещи.

— Встаю на ноги, как ты мне советовала.

Она вспомнила гнев тети.

— Ты такая же, как твоя мать! Не думай, что я приму тебя, когда окажется, что ты ни на что не способна. Не желаю иметь с тобой ничего общего!